Entries by category: литература
Category was added automatically. Read all entries about "литература".
— Постмодернизм, вообще-то, уже давно неактуален.
— Что это такое — постмодернизм? — подозрительно спросил Степа.
— Это когда ты делаешь куклу куклы. И сам при этом кукла.
— Да? А что актуально?
— Актуально, когда кукла делает деньги.
Виктор Пелевин. Числа
Сегодня демократура — продукт волеизъявления червей, живущих в железных сотах. Они соединены со вселенной исключительно через трубу информационного терминала, прокачивающего сквозь их мозги поток ментальных химикатов, удобрений и модификаторов, производимых политехнологами.
Они думают, у них все плохо, потому что у власти Рван Контекс. Эх, бедняги вы, бедняги. Совсем наоборот — это Рван Контекс у власти, потому что у вас все плохо. А плохо потому, что так было вчера и позавчера, а после понедельника и вторника всегда бывает среда той же недели. Ну ликвидируете вы своего уркагана (вместе с остатками сытой жизни, ибо революции стоят дорого), и что? Не нравится слово «Контекс», так будет у вас какой-нибудь другой Дран Латекс. Какая разница? Вы-то будете те же самые… И потом, вы не в пустоте живете, а под нами. Обязательно начнется межкультурный диалог. А наши сомелье в таких случаях за словом в карман не лезут. Они туда лезут за стволом.
Виктор Пелевин.S.N.U.F.F.
Реформы, про которые ты слышала, вовсе не что‑то новое. Они идут здесь постоянно, сколько я себя помню. Их суть сводится к тому, чтобы из всех возможных вариантов будущего с большим опозданием выбрать самый пошлый.
Виктор Пелевин.Священная книга оборотня
— Что это такое — постмодернизм? — подозрительно спросил Степа.
— Это когда ты делаешь куклу куклы. И сам при этом кукла.
— Да? А что актуально?
— Актуально, когда кукла делает деньги.
Виктор Пелевин. Числа
Сегодня демократура — продукт волеизъявления червей, живущих в железных сотах. Они соединены со вселенной исключительно через трубу информационного терминала, прокачивающего сквозь их мозги поток ментальных химикатов, удобрений и модификаторов, производимых политехнологами.
Они думают, у них все плохо, потому что у власти Рван Контекс. Эх, бедняги вы, бедняги. Совсем наоборот — это Рван Контекс у власти, потому что у вас все плохо. А плохо потому, что так было вчера и позавчера, а после понедельника и вторника всегда бывает среда той же недели. Ну ликвидируете вы своего уркагана (вместе с остатками сытой жизни, ибо революции стоят дорого), и что? Не нравится слово «Контекс», так будет у вас какой-нибудь другой Дран Латекс. Какая разница? Вы-то будете те же самые… И потом, вы не в пустоте живете, а под нами. Обязательно начнется межкультурный диалог. А наши сомелье в таких случаях за словом в карман не лезут. Они туда лезут за стволом.
Виктор Пелевин.S.N.U.F.F.
Реформы, про которые ты слышала, вовсе не что‑то новое. Они идут здесь постоянно, сколько я себя помню. Их суть сводится к тому, чтобы из всех возможных вариантов будущего с большим опозданием выбрать самый пошлый.
Виктор Пелевин.Священная книга оборотня
"...и задумаешься о переселении душ".
Фельдкурат продал Швейка поручику Лукашу, или, точнее говоря, проиграл его в карты: так некогда продавали в России крепостных.
Произошло все это совершенно случайно. У поручика Лукаша собралась однажды теплая компания. Играли в "двадцать одно". Фельдкурат все проиграл и заявил:
- Сколько дадите мне в долг под моего денщика? Страшный болван, но фигура презанятная, нечто non plus ultra /'Неповторимое (лат.)/. Ручаюсь, что такого денщика ни у кого из вас еще не было.
- Даю сто крон,-- предложил поручик Лукаш.- Если до послезавтра их не вернешь, то пошлешь мне этот редкостный экземпляр. Мой денщик отвратительный тип - вечно вздыхает, пишет домой письма и при этом ворует все, что попало. Бил я его - не действует. Каждый раз при встрече получает от меня подзатыльники, но и это не помогает. Я вышиб ему два передних зуба - и это его не исправило.
***
Возвращаясь домой, фельдкурат пришел к убеждению, что всему конец, что Швейка ничто не может спасти и что ему предопределено служить у поручика Лукаша.
И когда Швейк отворил ему дверь, фельдкурат сказал:
-- Все напрасно, Швейк. От судьбы не уйдешь! Я проиграл и вас и ваши сто крон. Я сделал все, что только было в моих силах, но судьба сильнее меня. Она бросила вас в когти поручика Лукаша... Пришла пора нам расстаться.
Поручик Лукаш был типичным кадровым офицером сильно обветшавшей австрийской монархии. Кадетский корпус выработал из него хамелеона: в обществе он говорил по-немецки, писал по-немецки, но читал чешские книги, а когда преподавал в школе для вольноопределяющихся, состоящей сплошь из чехов, то говорил им конфиденциально: "Останемся чехами, но никто не должен об этом знать. Я -- тоже чех..."
Он считал чешский народ своего рода тайной организацией, от которой лучше всего держаться подальше.
Но в остальном он был человек славный: не боялся начальства и на маневрах, как это и полагается, заботился о своей роте, поудобнее расквартировывая ее по сараям, и, часто платя из своего скромного жалованья, выставлял солдатам бочку пива.
Лукаш любил, когда солдаты на марше пели песни.
***
Лукашу уже давно следовало бы быть капитаном, но ему не помогла даже осторожность в национальном вопросе, так как он отличался слишком большой прямотой по отношению к своему начальству и ни к кому не подлизывался.
( Read more...Collapse )
Фельдкурат продал Швейка поручику Лукашу, или, точнее говоря, проиграл его в карты: так некогда продавали в России крепостных.
Произошло все это совершенно случайно. У поручика Лукаша собралась однажды теплая компания. Играли в "двадцать одно". Фельдкурат все проиграл и заявил:
- Сколько дадите мне в долг под моего денщика? Страшный болван, но фигура презанятная, нечто non plus ultra /'Неповторимое (лат.)/. Ручаюсь, что такого денщика ни у кого из вас еще не было.
- Даю сто крон,-- предложил поручик Лукаш.- Если до послезавтра их не вернешь, то пошлешь мне этот редкостный экземпляр. Мой денщик отвратительный тип - вечно вздыхает, пишет домой письма и при этом ворует все, что попало. Бил я его - не действует. Каждый раз при встрече получает от меня подзатыльники, но и это не помогает. Я вышиб ему два передних зуба - и это его не исправило.
***
Возвращаясь домой, фельдкурат пришел к убеждению, что всему конец, что Швейка ничто не может спасти и что ему предопределено служить у поручика Лукаша.
И когда Швейк отворил ему дверь, фельдкурат сказал:
-- Все напрасно, Швейк. От судьбы не уйдешь! Я проиграл и вас и ваши сто крон. Я сделал все, что только было в моих силах, но судьба сильнее меня. Она бросила вас в когти поручика Лукаша... Пришла пора нам расстаться.
Поручик Лукаш был типичным кадровым офицером сильно обветшавшей австрийской монархии. Кадетский корпус выработал из него хамелеона: в обществе он говорил по-немецки, писал по-немецки, но читал чешские книги, а когда преподавал в школе для вольноопределяющихся, состоящей сплошь из чехов, то говорил им конфиденциально: "Останемся чехами, но никто не должен об этом знать. Я -- тоже чех..."
Он считал чешский народ своего рода тайной организацией, от которой лучше всего держаться подальше.
Но в остальном он был человек славный: не боялся начальства и на маневрах, как это и полагается, заботился о своей роте, поудобнее расквартировывая ее по сараям, и, часто платя из своего скромного жалованья, выставлял солдатам бочку пива.
Лукаш любил, когда солдаты на марше пели песни.
***
Лукашу уже давно следовало бы быть капитаном, но ему не помогла даже осторожность в национальном вопросе, так как он отличался слишком большой прямотой по отношению к своему начальству и ни к кому не подлизывался.
( Read more...Collapse )
...понимаешь, насколько они современны*.
*Угадайте название книги и автора )
P.S. Комментаторы не прочли фрагмент и не поняли )
*Угадайте название книги и автора )
P.S. Комментаторы не прочли фрагмент и не поняли )
Давид Ллойд Джордж
ПРАВДА О МИРНЫХ ДОГОВОРАХ
Том первый
Вступительная статья:
Важной функцией Парижской конференции являлась идеологическая обработка широких народных масс и маскировка грабительских целей, которых добивались правительства держав-победительниц. Эта функция в глазах Вильсона, Клемансо, Ллойд Джорджа и других участников конференции имела огромное значение. Они изо всех сил старались отвлечь внимание народов от подлинной программы справедливого мира, провозглашенной в ленинском Декрете о мире. Еще в начале 1918 года Ллойд Джордж в своем выступлении 5 января и Вильсон в своих Четырнадцати пунктах, провозглашенных 8 января 1918 года, развернули демагогическую программу заключения мира. Оба эти выступления были прямым ответом на ленинский Декрет о мире.
Империалистические устремления США и Англии маскировались в них высокопарными рассуждениями о благородных целях, которые правящие круги этих стран якобы преследовали в войне. Аргументация и фразеология этих двух выступлений, особенно Четырнадцати пунктов Вильсона, пронизывали затем всю работу Парижской мирной конференции. Однако всякий раз, как только Вильсон и К0 переходили от слащавых слов к конкретным делам, их действительные цели представали перед народами мира во всем своем неприглядном виде. «Лицемерные фразы Вильсона и «вильсонистов» о «демократии» и «союзе народов»,—писал В. И. Ленин,—разоблачаются удивительно быстро, когда мы видим захват левого берега Рейна французской буржуазией, захват Турции (Сирия, Месопотамия) и части России (Сибирь, Архангельск, Баку, Красноводск, Ашхабад и т. д.) французскими, английскими и американскими капиталистами,—когда мы видим все усиливающуюся вражду из-за дележа награбленной добычи между Италией и Францией, между Францией и Англией, между Англией и Америкой, между Америкой и Японией»*.
Задача замаскировать империалистические, захватнические цели Англии составляла одну из главных забот Ллойд Джорджа. Этим и объясняется назойливо проводимая через все мемуары мысль о возвышенных целях, которые якобы преследовало английское правительство на полях войны и за столом Мирной конференции.
---------
*В.И. Ленин, Сочинения, т. 28, стр. 408.
ПРАВДА О МИРНЫХ ДОГОВОРАХ
Том первый
Вступительная статья:
Важной функцией Парижской конференции являлась идеологическая обработка широких народных масс и маскировка грабительских целей, которых добивались правительства держав-победительниц. Эта функция в глазах Вильсона, Клемансо, Ллойд Джорджа и других участников конференции имела огромное значение. Они изо всех сил старались отвлечь внимание народов от подлинной программы справедливого мира, провозглашенной в ленинском Декрете о мире. Еще в начале 1918 года Ллойд Джордж в своем выступлении 5 января и Вильсон в своих Четырнадцати пунктах, провозглашенных 8 января 1918 года, развернули демагогическую программу заключения мира. Оба эти выступления были прямым ответом на ленинский Декрет о мире.
Империалистические устремления США и Англии маскировались в них высокопарными рассуждениями о благородных целях, которые правящие круги этих стран якобы преследовали в войне. Аргументация и фразеология этих двух выступлений, особенно Четырнадцати пунктов Вильсона, пронизывали затем всю работу Парижской мирной конференции. Однако всякий раз, как только Вильсон и К0 переходили от слащавых слов к конкретным делам, их действительные цели представали перед народами мира во всем своем неприглядном виде. «Лицемерные фразы Вильсона и «вильсонистов» о «демократии» и «союзе народов»,—писал В. И. Ленин,—разоблачаются удивительно быстро, когда мы видим захват левого берега Рейна французской буржуазией, захват Турции (Сирия, Месопотамия) и части России (Сибирь, Архангельск, Баку, Красноводск, Ашхабад и т. д.) французскими, английскими и американскими капиталистами,—когда мы видим все усиливающуюся вражду из-за дележа награбленной добычи между Италией и Францией, между Францией и Англией, между Англией и Америкой, между Америкой и Японией»*.
Задача замаскировать империалистические, захватнические цели Англии составляла одну из главных забот Ллойд Джорджа. Этим и объясняется назойливо проводимая через все мемуары мысль о возвышенных целях, которые якобы преследовало английское правительство на полях войны и за столом Мирной конференции.
---------
*В.И. Ленин, Сочинения, т. 28, стр. 408.
В широкоизвестном романе Чернышевского есть один загадочный фрагмент. Нигде в справочной литературе его не объясняют, хотя у любопытных школьников (кто читает не только школьную программу, конечно) возникают вопросы: это вообще что было? Что там за загадочные происшествия описываются?
Ну, посудите сами (непонятные школьникам места выделены жирным шрифтом):
( Получить информацию к размышлениюCollapse )
Вопросы к уважаемым френдам:
1) Что за дама и что за статский? Они любовники и сняли квартиру?
2) Что за крики и потасовка ночью? Били даму? Кто бил - любовник? Хозяева? За что? Почему оне еще неделю жила у них?
3) За что Матрену благодарила хозяйка? За помощь в избиении? За молчание?
4) Что за картинки показывал статский Верочке? Фривольные?
5) Что или кого искала полиция? Назвала ли хозяйка подлинную фамилию?
6) Почему в восемь лет Верочка ничего бы не поняла, а в девять ей все растолковали?
Ну, посудите сами (непонятные школьникам места выделены жирным шрифтом):
( Получить информацию к размышлениюCollapse )
Вопросы к уважаемым френдам:
1) Что за дама и что за статский? Они любовники и сняли квартиру?
2) Что за крики и потасовка ночью? Били даму? Кто бил - любовник? Хозяева? За что? Почему оне еще неделю жила у них?
3) За что Матрену благодарила хозяйка? За помощь в избиении? За молчание?
4) Что за картинки показывал статский Верочке? Фривольные?
5) Что или кого искала полиция? Назвала ли хозяйка подлинную фамилию?
6) Почему в восемь лет Верочка ничего бы не поняла, а в девять ей все растолковали?
Вот предисловие к книжке знаменитого советского кулинара Похлебкина. Читаешь и понимаешь, что если кого нынешним властям и наградить за развал СССР, то Суслова со всеми его единомышленниками. Вообще, коммунисты брежневской эпохи как никто другой постарились ухлопать страну, которой управляли:
"Работа о чае была вообще первой работой автора в области истории пищевых продуктов. Будучи написана в 1964 1966 гг. и опубликована в 1968 г., она построена на основе многочисленных печатных материалов, посвященных чаю, как растению, как изделию и как напитку, и изданных по крайней мере в десятке стран, занимающихся производством чая. Большинство этих работ посвящено технологии производства чая, носит крайне специальный характер и представляет меньший интерес для широкого круга читателей. Та же часть моей работы, которая была посвящена приготовлению и применению чая как напитка, носила чисто исследовательский характер и не была совершенно отражена в литературе. Так как у нас в стране не было музея чая и чайные коллекции существовали только при двух чаеразвесочных фабриках, как чисто служебные и закрытые для посторонних лиц отделы, то автору пришлось начать работу над книгой с собирания прежде всего домашней чайной коллекции. Она создавалась в течение более десяти лет, с 1955 г. по 1968 г., причем большую помощь в ее пополнении оказали китайские чаеведы из Национальной чайной корпорации, щедро присылавшие по почте различные образцы чаев Китая. Целый ряд образцов был получен также через коллег в Англии и обеих частях Германии ГДР и ФРГ, а также через посредство скандинавских друзей автора. Советские дипломаты, работавшие в странах Юго-Восточной Азии, помогали собирать образцы редких чаев Камбоджи (синий чай), Таиланда, Индонезии, Вьетнама и Лаоса (поленный и квашеный чай). Только когда коллекция стала достаточно полной, автор приступил к описанию и тестированию полученного материала. Таким образом, эта часть книги была по своему характеру исследовательской, а не описательной, как биологическая, производственно-техническая и историческая части книги. Именно это обстоятельство послужило причиной популярности книги, но и гонений на нее со стороны части официальной пропаганды. Особенно грубо и резко облаивали автора и его книгу «Чай» в газете «Социалистическая индустрия», где некий журналист, скрывшийся за безликим псевдонимом «Александров», позволял себе самую низкую клевету в адрес автора. Только в начале 90-х годов стало известно, что этот тип, истинная фамилия которого была Марьяновский, служил доносчиком КГБ, втершимся в среду диссидентов, от которых он узнал, что книга «Чай» пользуется у них популярностью. Собираясь у кого-либо на кухне для обсуждения разных проблем или просто провести время, они, естественно, пили чай, причем при этом штудировали мою книгу о том, как правильно пить чай. Марьяновский решил сделать себе журналистскую карьеру на «разоблачении» книги «Чай», как якобы специально написанной, как камуфляж для прикрытия диссидентской деятельности.
( Read more...Collapse )
"Работа о чае была вообще первой работой автора в области истории пищевых продуктов. Будучи написана в 1964 1966 гг. и опубликована в 1968 г., она построена на основе многочисленных печатных материалов, посвященных чаю, как растению, как изделию и как напитку, и изданных по крайней мере в десятке стран, занимающихся производством чая. Большинство этих работ посвящено технологии производства чая, носит крайне специальный характер и представляет меньший интерес для широкого круга читателей. Та же часть моей работы, которая была посвящена приготовлению и применению чая как напитка, носила чисто исследовательский характер и не была совершенно отражена в литературе. Так как у нас в стране не было музея чая и чайные коллекции существовали только при двух чаеразвесочных фабриках, как чисто служебные и закрытые для посторонних лиц отделы, то автору пришлось начать работу над книгой с собирания прежде всего домашней чайной коллекции. Она создавалась в течение более десяти лет, с 1955 г. по 1968 г., причем большую помощь в ее пополнении оказали китайские чаеведы из Национальной чайной корпорации, щедро присылавшие по почте различные образцы чаев Китая. Целый ряд образцов был получен также через коллег в Англии и обеих частях Германии ГДР и ФРГ, а также через посредство скандинавских друзей автора. Советские дипломаты, работавшие в странах Юго-Восточной Азии, помогали собирать образцы редких чаев Камбоджи (синий чай), Таиланда, Индонезии, Вьетнама и Лаоса (поленный и квашеный чай). Только когда коллекция стала достаточно полной, автор приступил к описанию и тестированию полученного материала. Таким образом, эта часть книги была по своему характеру исследовательской, а не описательной, как биологическая, производственно-техническая и историческая части книги. Именно это обстоятельство послужило причиной популярности книги, но и гонений на нее со стороны части официальной пропаганды. Особенно грубо и резко облаивали автора и его книгу «Чай» в газете «Социалистическая индустрия», где некий журналист, скрывшийся за безликим псевдонимом «Александров», позволял себе самую низкую клевету в адрес автора. Только в начале 90-х годов стало известно, что этот тип, истинная фамилия которого была Марьяновский, служил доносчиком КГБ, втершимся в среду диссидентов, от которых он узнал, что книга «Чай» пользуется у них популярностью. Собираясь у кого-либо на кухне для обсуждения разных проблем или просто провести время, они, естественно, пили чай, причем при этом штудировали мою книгу о том, как правильно пить чай. Марьяновский решил сделать себе журналистскую карьеру на «разоблачении» книги «Чай», как якобы специально написанной, как камуфляж для прикрытия диссидентской деятельности.
( Read more...Collapse )
Мы работали поочередно немногими наличными лопатами. Английские телеоператоры установили светильники на крыше гостиницы, чтобы нам было виднее, и молодой член их бригады, Дэвид, рассказал мне по секрету, что ему приснился нехороший сон, будто целое стадо овец поднялось на борт камышовой ладьи и принялось ее пожирать в отместку за убийство своих сородичей. Однако Гатаэ и его товарищи рассуждали иначе: шести барашков мало для такого большого судна, надо было принести в жертву быка!
Только я выслушал эти мрачные комментарии, как рокот мотора и яркий свет фар могучего советского грузовика заставили нас отложить в сторону лопаты. Неожиданный гость перевалил через обломки дерева и покореженное железо в проеме стены и занял исходную позицию, словно намереваясь загнать всех нас в реку. Два плечистых русских водителя выскочили из кабины, и с помощью Юрия мы объяснили им, что пока наша ладья не окунулась в воду, бунты хрупкие, как хрустящий хлебец. Общими усилиями мы пристроили перед высоким капотом толстые камышовые кранцы, нарастив их взятыми со стапелей деревянными балками, чтобы тяжелый грузовик не ушел в воду вместе с кораблем. И не успели мы оглянуться, как без лишних церемоний начался необычный спуск на воду. «Тигрис» стронулся с места и медленно погрузился в кашу разрытого нами ила. Течение унесло щепки и ил, но ладью мы удержали на канатах и пришвартовали к плавучей пристани, которую заблаговременно соорудили из камышовых связок возле гостиничной террасы. В свете фар было видно, что вместе с судном погрузились в воду погнутые рельсы и салазки. Русские водители простились и уехали. Нам оставалось дожидаться утра, чтобы определить характер повреждений. «Тигрис» лежал на воде как-то неровно, вроде бы с левым носовым креном.
***
В разгар этой суматохи к нам вдруг подошла моторная лодка, и на борт «Тигриса» поднялся Питер Кларк — связной от Би-би-си в Лондоне. Он перекусил и вернулся на берег с советским катером, который пришел за Дмитрием.
***
Смотрите! Стоя на крыше рубки, Норрис показывал на большой черный сухогруз, который покинул стоянку и шел прямо на нас, направляемый оранжевой шлюпкой.
И вот уже нам подают конец непокорного швартова. Другой конец был закреплен на шлюпке, а шлюпку повел за собой на буксире пароход, возвращаясь к месту якорных стоянок. Руководил операцией коренастый крепыш в шортах, который стоял на носу оранжевого суденышка. Широко улыбаясь, он попросил разрешения посетить нашу ладью. С легкостью кенгуру прыгнул на камышовую палубу и представился: капитан Игорь Усаковский. Средних лет, румяный, веселый моряк, командир 17000-тонного советского сухогруза «Славск», приписанного к Одессе. Ощутив под ногами упругие связки, наш гость пришел в восторг, точно мальчуган, оседлавший деревянную лошадку. Проверил прочность двуногой мачты и тростниковой стены, постоял на рулевом мостике, полежал на полу в рубке, посидел на дощатых скамейках. А спустя несколько минут вся наша команда уже сидела за двумя длинными столами в кают-компании командного состава на «Славске», уписывая русский борщ и любуясь ожидающими своей очереди блюдами, а также двумя статными блондинками, которые их приносили. Водка, вино, советское шампанское. Свиная отбивная, пирожки с мясом, капустно-морковный салат, сыр, масло, свежий русский хлеб. Капитан Игорь встал и произнес тост, потом встал я, по очереди вставали все ребята с «Тигриса». Наш хозяин был большой оратор, юморист и едок. Пить он тоже умел. Родился в Грузии, куда судьба занесла его отца, польского революционера. В начале обеда он величал меня «капитан», потом я стал «отец».
***
Тут нам все либералы с подачи Суворова наперебой говорят, что Гитлера понять можно и нужно - он просто хотел упредить Сталина, который подтягивал к границам Рейха чудовищные военные силы и готовился напасть. Гитлер, стало быть, лишь отреагировал на эту явную угрозу.
В общем, Сталин хуже Гитлера, вотЪ! Тот напасть хотел, что же оставалась делать бедным фошистам, фюрер просто оборонялся, как вы не понимаете!
Да и аннотация книги "Ледокол" о том же:
"Документально-публицистическая книга Виктора Суворова, в которой с использованием аргументации утверждается, что СССР готовил вторжение в Германию в июле 1941 года, и, развязав Великую Отечественную войну, Гитлер лишь упредил советские агрессивные планы. Википедия"
Так к чему я это? А к тому, что гляжу я на схему размещения американских=натовских баз вокруг России, и меня начинают терзать смутные сомнения - а не начать ли нам так же упреждать американские агрессивные планы, а?
Читаем Суворова:
"На прямой вопрос, были ли планы войны у советского командования, Жуков отвечает категорически: да, были. Тогда возникает вопрос: если планы были, почему Красная Армия действовала стихийной массой без всяких планов? На этот вопрос Жуков ответа не дал. А ответ тут сам собой напрашивается. Если советские штабы работали очень интенсивно, разрабатывая планы войны, но это были не оборонительные и не контрнаступательные планы, то – какие тогда? Ответ: чисто наступательные.
...Центральный вопрос моей книги: ЕСЛИ КРАСНАЯ АРМИЯ НЕ МОГЛА ВЕРНУТЬСЯ НАЗАД, НО И НЕ МОГЛА ДОЛГО ОСТАВАТЬСЯ В ПРИГРАНИЧНЫХ РАЙОНАХ, ТО ЧТО ЖЕ ЕЙ ОСТАВАЛОСЬ ДЕЛАТЬ?"
И дальше у него крупными буквами:
"ФРОНТЫ БЫЛИ СОЗДАНЫ НЕ ДЛЯ ОТРАЖЕНИЯ ГЕРМАНСКОГО ВТОРЖЕНИЯ, а для другой цели".
И какой же вывод дожны были сделать немцы?
Ясно какой:
( Read more...Collapse )
В общем, Сталин хуже Гитлера, вотЪ! Тот напасть хотел, что же оставалась делать бедным фошистам, фюрер просто оборонялся, как вы не понимаете!
Да и аннотация книги "Ледокол" о том же:
"Документально-публицистическая книга Виктора Суворова, в которой с использованием аргументации утверждается, что СССР готовил вторжение в Германию в июле 1941 года, и, развязав Великую Отечественную войну, Гитлер лишь упредил советские агрессивные планы. Википедия"
Так к чему я это? А к тому, что гляжу я на схему размещения американских=натовских баз вокруг России, и меня начинают терзать смутные сомнения - а не начать ли нам так же упреждать американские агрессивные планы, а?
Читаем Суворова:
"На прямой вопрос, были ли планы войны у советского командования, Жуков отвечает категорически: да, были. Тогда возникает вопрос: если планы были, почему Красная Армия действовала стихийной массой без всяких планов? На этот вопрос Жуков ответа не дал. А ответ тут сам собой напрашивается. Если советские штабы работали очень интенсивно, разрабатывая планы войны, но это были не оборонительные и не контрнаступательные планы, то – какие тогда? Ответ: чисто наступательные.
...Центральный вопрос моей книги: ЕСЛИ КРАСНАЯ АРМИЯ НЕ МОГЛА ВЕРНУТЬСЯ НАЗАД, НО И НЕ МОГЛА ДОЛГО ОСТАВАТЬСЯ В ПРИГРАНИЧНЫХ РАЙОНАХ, ТО ЧТО ЖЕ ЕЙ ОСТАВАЛОСЬ ДЕЛАТЬ?"
И дальше у него крупными буквами:
"ФРОНТЫ БЫЛИ СОЗДАНЫ НЕ ДЛЯ ОТРАЖЕНИЯ ГЕРМАНСКОГО ВТОРЖЕНИЯ, а для другой цели".
И какой же вывод дожны были сделать немцы?
Ясно какой:
( Read more...Collapse )
Некоторые удивляются действиям Польши на мировой арене, например, разрушению памятников советским воинам или неадекватным обвинениям России в катастрофе самолета их президента Качиньского. Да и вообще, издавна полякам совйственны подленькое передергивание и мухлевание по всем острым вопросам политики.
Почему? Как так? Что у них за представления о чести и совести?
Просто приведу цитаты из польской книги "С шахматами через века и страны". Они многое объясняют:
------------------------------------
Сохранился следующий рассказ о пребывании Адама Мицкевича в России, когда в 1828 году он был в Петербурге гостем „некой француженки" госпожи Рудолер.
„После обеда мы составляли партию в вист или экартэ, но Мицкевич не принимал в этом участия. Он играл только в шахматы, а уж если играл в карты, то только в «дружбарт»".
В тот же период случилось в Москве забавное шахматное приключение, записанное в виде анекдота Владиславом Мицкевичем, сыном великого поэта, и свидетельствующее о тех настроениях, которые господствовали среди поляков в тогдашнее время — период жестокого национального угнетения.
„Мицкевич вместе со своим другом по изгнанию Дашкевичем, будучи на вечере в русском обществе, сел играть в шахматы с одним русским. Некоторое время игроки имели равные силы. Постепенно вокруг них начали собираться знакомые: само собой разумеется, русские возле русского, поляки — возле Адама. После каждого правильного хода все громче раздавалось: «Польша взяла! Россия взяла!» Видя, что он неожиданно стал представителем чуть ли не всей Польши, Адам почувствовал все бремя подобной ответственности. «Мне даже жарко стало!» — говорил он с улыбкой, вспоминая впоследствии эту сцену, так как противник играл остро, а проигрыш был бы роковым. Суровый взгляд стоящего подле него Дашкевича, казалось, напоминающий о том, что речь идет о национальном достоинстве, окончательно смутил его. Вдруг он заметил у противника слабое место, которого раньше не замечал, и направил туда свою атаку. А тот, видно, не подготовленный к такому наступлению, смутился и защищался неумело. Мицкевич, удивляясь, что раньше не заметил этого пробела в рядах противника и своего преимущества, играл все смелее и после десяти с лишним ходов под аплодисменты и поздравления польской группы дал русскому мат. Один Дашкевич тогда ничего не сказал. Когда они вышли на улицу, сильно возбужденный и неизмеримо довольный собой Адам ждал его слов. Дашкевич упорно молчал. «И что же? — спросил, наконец, Адам, удивленный его безразличием.
— Почему ты один меня не хвалишь за то, что я так доблестно защищал нашу честь?».
«Тебе нечем хвастаться, — ответил, наконец, Дашкевич, — ибо без меня ты бы, верно, не выиграл. Когда я увидел, что здесь дело не в пустяках, а в национальном достоинстве, и русский играет сильно, то я незаметно стянул его коня с шахматной доски и это облегчило тебе игру. Но вы оба были так увлечены, что этого не заметили». Увидев удивление и возмущение отца, Дашкевич сентенциозно добавил: «Из-за любви к родине можно и шахматного коня с доски стянуть!»"
---------------------------------------
Ну или разрушить советские солдатские мемориалы, как мы теперь понимаем. Или придумать бред про сбитый русскими польский самолет. Исключительрно из любви к Польше. Как-то так.
( Read more...Collapse )
Почему? Как так? Что у них за представления о чести и совести?
Просто приведу цитаты из польской книги "С шахматами через века и страны". Они многое объясняют:
------------------------------------
Сохранился следующий рассказ о пребывании Адама Мицкевича в России, когда в 1828 году он был в Петербурге гостем „некой француженки" госпожи Рудолер.
„После обеда мы составляли партию в вист или экартэ, но Мицкевич не принимал в этом участия. Он играл только в шахматы, а уж если играл в карты, то только в «дружбарт»".
В тот же период случилось в Москве забавное шахматное приключение, записанное в виде анекдота Владиславом Мицкевичем, сыном великого поэта, и свидетельствующее о тех настроениях, которые господствовали среди поляков в тогдашнее время — период жестокого национального угнетения.
„Мицкевич вместе со своим другом по изгнанию Дашкевичем, будучи на вечере в русском обществе, сел играть в шахматы с одним русским. Некоторое время игроки имели равные силы. Постепенно вокруг них начали собираться знакомые: само собой разумеется, русские возле русского, поляки — возле Адама. После каждого правильного хода все громче раздавалось: «Польша взяла! Россия взяла!» Видя, что он неожиданно стал представителем чуть ли не всей Польши, Адам почувствовал все бремя подобной ответственности. «Мне даже жарко стало!» — говорил он с улыбкой, вспоминая впоследствии эту сцену, так как противник играл остро, а проигрыш был бы роковым. Суровый взгляд стоящего подле него Дашкевича, казалось, напоминающий о том, что речь идет о национальном достоинстве, окончательно смутил его. Вдруг он заметил у противника слабое место, которого раньше не замечал, и направил туда свою атаку. А тот, видно, не подготовленный к такому наступлению, смутился и защищался неумело. Мицкевич, удивляясь, что раньше не заметил этого пробела в рядах противника и своего преимущества, играл все смелее и после десяти с лишним ходов под аплодисменты и поздравления польской группы дал русскому мат. Один Дашкевич тогда ничего не сказал. Когда они вышли на улицу, сильно возбужденный и неизмеримо довольный собой Адам ждал его слов. Дашкевич упорно молчал. «И что же? — спросил, наконец, Адам, удивленный его безразличием.
— Почему ты один меня не хвалишь за то, что я так доблестно защищал нашу честь?».
«Тебе нечем хвастаться, — ответил, наконец, Дашкевич, — ибо без меня ты бы, верно, не выиграл. Когда я увидел, что здесь дело не в пустяках, а в национальном достоинстве, и русский играет сильно, то я незаметно стянул его коня с шахматной доски и это облегчило тебе игру. Но вы оба были так увлечены, что этого не заметили». Увидев удивление и возмущение отца, Дашкевич сентенциозно добавил: «Из-за любви к родине можно и шахматного коня с доски стянуть!»"
---------------------------------------
Ну или разрушить советские солдатские мемориалы, как мы теперь понимаем. Или придумать бред про сбитый русскими польский самолет. Исключительрно из любви к Польше. Как-то так.
( Read more...Collapse )
В процитированной мною книге Костомарова еще одно интересное место о важности знания истории, для того чтобы разбираться в политике.
---------
-Конец цитаты-
---------
«Мне казалось, — пояснял он, — что недостаток исторической обработки этой эпохи составляет один из важнейших пробелов в нашей истории, и стоило приложить труд, чтобы его пополнить. Долгое время занятие историею падения Польши было почти немыслимо, потому что большая часть важнейших источников, относящихся к этому знаменитому событию, не только не была напечатана, но и самый доступ к пользованию ими не был дозволен. В нашей русской литературе, кроме „Истории падения Польши” Соловьева, не было ничего сколько-нибудь разработанного по этой части.
…Прежнее правительство наше долгое время считало изучение падения Польши как бы запретным плодом, и неудивительно, если польская молодежь, начитавшись об этом кое-чего из заграничных книг или из произведений польских эмигрантов, да вдобавок поддаваясь внушениям своих старых соотечественников, расхваливавших старое время и вздыхавших об уничтожении старых порядков, воображала себе бог знает сколько хорошего в том, чего не знала обстоятельно. Таким образом, Конституция 3 мая являлась их воображению таким безусловно-благодетельным актом народной мудрости, какому подобного едва можно отыскать во всей истории человечества, а эпоха восстания Костюшки представлялась доблестным всенародным движением за дело всеобщей свободы и всеобщих прав человечества. С другой стороны, политические силы, содействовавшие падению Польского государства, воображались в самом возмутительном виде, и факт раздела Полыни казался самым гнуснейшим актом насилия и коварства. Этот взгляд проповедовался поляками и между русскими — и те из русских, которых коробило от польских речей, не в состоянии были делать на них возражения, так как сами не менее поляков находились в неведении об этих вопросах…
( Read more...Collapse )-Конец цитаты-
Comments
Система категоризации Живого Журнала посчитала, что вашу запись можно отнести к категории: История.
Если вы считаете, что система ошиблась — напишите об этом в ответе на этот…